Все это мятется, свистит, гикает и, шумя
невидимыми крыльями, устремляется куда-то в темную, безрассветную даль…
Яркий день ударил по глазам матери и Максима. Солнечные лучи согревали их лица, весенний ветер, как будто взмахивая
невидимыми крыльями, сгонял эту теплоту, заменяя ее свежею прохладой. В воздухе носилось что-то опьяняющее до неги, до истомы.
И вот видит он во сне города Киев с угодниками и толпами богомольцев, Ромен с купцами и товарами, видит Одест и далекое синее море с белыми парусами, и город Царьград с золотыми домами и белогрудыми, чернобровыми турчанками, куда он летит, поднявшись на каких-то
невидимых крыльях.
Что-то необъяснимое произошло вслед за этим. Громовое ура загремело по всей улице… Сильнее заколыхались флаги и знамена над головами манифестантов, и сами манифестанты, почти бегом, направились ко дворцу. Те, что сходили с паперти, хлынули на улицу, унося за собой целые потоки народа. Точно какие-то
невидимые крылья подхватили Милицу и разъединили ее с её спутницей. Девушка не успела произнести ни слова, как очутилась далеко-далеко от тети Родайки, потерявшей ее в толпе.
Будто на
невидимых крыльях поднялся я на высоту белых облачков и оттуда увидел всю ту землю, что называется Россией… и это ей, а не кому другому, угрожают такие бедствия, и это на нее идут враги с своим огнем и бомбами, и это за нее мы молимся, за ее спасение!
Неточные совпадения
Невидимые ткачи ткали за окном густейшую, белую пелену, как бы желая
скрыть цепь солдат на перроне станции.
Солнце, освещая пыль в воздухе, окрашивало его в розоватый цвет, на розоватом зеркале озера явились две гряды перистых облаков, распростертых в небе, точно гигантские
крылья невидимой птицы, и, вплывая в отражения этих облаков, лебеди становились почти невидимы.
Так началась семейная жизнь Галактиона в Заполье. Наружно он помирился с женой, но это плохо
скрывало глубокий внутренний разлад. Между ними точно выросла
невидимая стена. Самым скверным было то, что Галактион заметно отшатнулся от Анфусы Гавриловны и даже больше — перешел на сторону Харитона Артемьича.
Он рассказывал мне про свое путешествие вдоль реки Пороная к заливу Терпения и обратно: в первый день идти мучительно, выбиваешься из сил, на другой день болит всё тело, но идти все-таки уж легче, а в третий и затем следующие дни чувствуешь себя как на
крыльях, точно ты не идешь, а несет тебя какая-то
невидимая сила, хотя ноги по-прежнему путаются в жестком багульнике и вязнут в трясине.
Солдатик один на балалайке «Коль славен» сыграл до того ладно, будто мотылек по
невидимой цитре
крылом прошелестел.